Сергей Иванович Мамонтов (родился в 1898 г. в Москве, умер в 1987 г. в Каннах) – автор, пожалуй, одной книги, хотя написано им было больше. Как это часто случается, лучшим стало то, что было связано с воспоминаниями о молодости. Неслучайно, книга Мамонтова "Походы и кони" (выходившая также под названием "Не судимы будем") давно уже считается одной из лучших мемуарных работ о Гражданской войне.
Юнкер, прапорщик, поручик Сергей Мамонтов принадлежал к тому поколению, чьё становление пришлось на войну – сначала на Мировую, а потом и на Гражданскую. Мамонтову достались такие испытания, которые ломали и более взрослых, стойких натур. Он же и выжил, и смог сохранить дневники периода Гражданской войны, использовав их для написания своих воспоминаний. Автор девятнадцатилетним юношей, окончив юнкерское училище, попадает на фронт летом 1917 г. Весной 1918 г. они с братом пробираются через Украину на Дон и сражаются в Добровольческой армии офицерами, но на солдатских должностях в знаменитой 2-й Конной батарее до самой эвакуации Белой армии из Крыма.
События начала века в России мы видим глазами юноши, многого не знающего, многого не понимающего, но твердо представляющего – кто друг, а кто враг. Не надо, безусловно, воспринимать эти воспоминания как исторический документ. Здесь можно найти ошибки с датами, фамилиями, событиями. Главное в этой книге, так и просящейся быть переделанной в сценарий для какого-нибудь хорошего авантюрного фильма, это воссоздание атмосферы в рядах Белой армии Юга России, тяготы походов, подробности быта, взаимоотношения между солдатами и офицерами и с мирными жителями, жестокость и нетерпимость Гражданской войны. "Походы и кони" содержат редкие воспоминания участника десанта на Кубань летом 1920-го г.
Почему, кстати, кони? Гражданская война на Юге России была войной прежде всего кавалерии. Кони в книге описаны как люди — с характерами, повадками, умом. Мамонтов подробно (и очень интересно) описывает всех лошадей, бывших у него во время Гражданской, их нрав, особенности и т.д. Даже далекому от этого мира человеку любопытно читать, как за ними нужно было ухаживать, кормить, где держать и следить, чтобы они не подвели в главный момент: под пулями противника сделали требуемый маневр.
Кроме того, "Походы и кони" - это просто очень хорошая литература. Безусловно рекомендую ее как тем, кто интересуется этой эпохой, так и всем остальным. Не пожалеете – хороший русский язык, страшные будни Гражданской войны, герои и злодеи – пока не прочтешь до конца, трудно отложить.
Вот как эта книга начинается: "Половина нашего отделения выстроена в “маленьком манеже” (он громадный) для первого урока верховой езды. Нас шестнадцать человек. Мы волнуемся, потому что думаем, что верховая езда — это главный предмет.
Перед нами прохаживается наш отделенный офицер — штабс-капитан Жагмен. В глубине манежа солдаты держат орудийных лошадей. Вначале обучение происходит на громадных и грубых упряжных лошадях, и это оказалось очень хорошо. После обучения на этих мастодонтах, строевые лошади были для нас игрушками.
— Кто умеет ездить верхом — три шага вперед — говорит Жагмен.
Некоторые юнкера из вольноопределяющихся, побывавшие уже в батареях, выступили вперед. Остальные из студентов. Я был уверен, что умею ездить, и, превозмогая застенчивость, шагнул вперед. Мне думалось, что нас поставят в пример другим и дадут шпоры, которые мы еще не имели права носить.
Но Жагмен взглянул на нас со скукой, повернулся к унтер-офицеру и сказал:
— Этим вы дадите худших лошадей и поставите в конце колонны. Их будет трудней всего переучить." Разве не прелесть? Скрыть

В рассматриваемой книге собраны под одной обложкой воспоминания двух женщин, оказавшихся волей судьбы и тов. Ежова в одном лагере и работавших вместе, в одном театре. Интересно, что первая – Х. Волович – много пишет о своей подруге, Х. Фришер, а та ее в своих записках даже не упоминает…
Хава Владимировна (Вильковна) Волович родилась в 1916 г. в деревне на Черниговщине, в бедной еврейской семье. Мать была большевичкой, отец – дезертиром из царской армии. В года Гражданской войны они были за красных, но Хава помнит об этом мало. Хорошо запомнила голод на Украине. Характерно, что осуждая Н. Островского, она не видит связи между ним, ее родителями и тем, что эти люди построили в России. Окончив семилетку, поступила работать наборщицей в типографию. Литературный талант ее приметил главный редактор районной газеты «Колхозный труд» в г. Мена Черниговской области УССР и взял к себе в редакцию.
Редакция оказалась местом не очень симпатичным – там процветали интриги, и появление Хавы, совсем молодой девушки, на престижной должности не всех порадовало. Последовал донос, и не один, да и главреда, человека, похоже, очень приличного (и, возможно, не равнодушного к Хаве – в молодости она была красоткой) в 37 г. арестовали вместе со всеми местными властями. Хава была девушкой горячей, на язык невыдержанной – брать было за что. Оговаривать себя и других Хава не стала (ей шили участие в к/р организации), Следователь ее не бил, только спать не давал. Тогда она решила поразвлекаться – написала, что да, всё верно, организация была, деньги, оружие и списки всех участников спрятаны в старой выгребной яме около синагоги. Раскопав «тайник» и не найдя ничего, следователь только спросил: «Зачем?». В общем, он ее подвел под хулиганство, возможно, обошлось бы небольшим сроком, но его вместе со всем райотделом НКВД арестовали. Дело Хавы отправили в 38 г. на трибунал, там она назвала присутствовавших дураками – и получила 15 лет. Ее отправили этапом в лагерь, но трибунал не оформил всё, как надо (тогда и не такое бывало), и Хава сменила 11 пересыльных тюрем, пока ее вопрос решался.
До войны сидела в Севжелдорлаге Архангельской области, работала на лесоповале, о чем рассказывает мало. О войне – вообще ничего. В лагере родила дочку, которую там же, совсем маленькую, и уморили. Читать об этом было очень тяжело.
Хороших людей встречала очень мало. До ареста увлекалась театром, и поэтому, когда ей предложили поучаствовать в лагерной самодеятельности, согласилась. Была актрисой, работала в кукольном театре. Эти годы запомнились как лучшие. В 49 г. условия содержания заключенных ухудшились. Театр разогнали, Хава была отправлена в Казахстан, на медные рудники. Вскоре после смерти освободилась, но еще три года провела в ссылке в Красноярском крае. В 56 г. вернулась домой, где не было ничего – ни родных (все погибли во время войны), ни дома, ни работы. Работала сторожем, свинаркой, истопником. Организовала в местном клубе кукольный театр. Писать об этом не стала. Отдельную квартиру (и плохую) получила только в середине 90-х. Умерла в 2000 г.
Воспоминания о лагерной жизни написала в 69-71 гг. Ранее печатались лишь фрагменты из них, это первое полное издание.
Елена (Хелла) Густавовна Фришер (Гласова) (1906-84) родилась в Чехии. Окончила институт в Вене. Там же познакомилась со своим будущим мужем, инженером. Увлекалась левыми идеями, вступила в компартию. По совету старших товарищей вместе с мужем в 1935 г. переезжает из Праги в Советский Союз. Муж работал на строительстве метрополитена, Хелла преподавала немецкий. В 37 г. их, как и остальных иностранцев, арестовали. Мужа Хеллы расстреляли в 38 г., сама она получила десять лет лагерей в Коми АССР. Там она попала в тот же ТЭК - театрально-эстрадный коллектив – что и Ханна. После окончания срока — ссылка, где не было ни работы, ни жилья. Уехать в Прагу отказалась. В 56 г. вернулась в Москву. После освобождения на родину её уже не выпустили.
Работала на кукольной фабрике, переводила с чешского и немецкого, в основном, пьесы для кукольных театров. По совету друзей написала довольное подробные мемуары (довела их до 47 г.), но заменила в них многие имена, восстановить которые удалось не все. Они более литературные, чем записки Волович.
Оформление типовой. Иллюстраций нет. Есть небольшое количество примечаний. Тираж не указан. В воспоминаниях Фришер много опечаток.
Рекомендую всем желающим узнать о том времени, хотя веселого будет мало.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

У Николая Глазкова есть четверостишие, долгое время считавшеееся народным (высшее достоинство поэзии):
«Я на мир взираю из-под столика.
Век двадцатый — век необычайный.
Чем столетье интересней для историка,
Тем для современника печальней…»
Известное сегодня, наверное (?), всем, это стихотворение точно описывает состояние читателя, знакомящегося с воспоминаниями наших людей, живших в 20 в. Их испытания и страдания наполняют страницы их книг, и тоской — наши сердца.
Вот и рассматриваемая книга стала примером жизнеописания семьи священника, до конца претерпевшего за веру, но не отступившего перед безбожной властью, не сумевшей победить его и в конце концов казнившей.
Сергей Алексеевич Сидоров (1895-1937) прожил недолгую жизнь. С детства был религиозен, хотя в юности увлекался мистикой. В 1918 г. переезжает в Киев, поступает в Духовную академию и в 1921 г. становится священником. Те испытания, которые позже выпадают ему и его семье, стали продолжением того, через что ему пришлось пройти уже в юности. В 1919 г. был расстрелян его отец, взятый в заложники большевиками, несмотря на всяческие попытки освободить его. В Белую армию уходит его старший брат и пропадает навсегда.
В 23 г. отец Сергий перебирается с молодой женой в Сергиев Посад, где был арестован, но всего на два месяца. В 25 г. — новый арест, который дался отцу Сергию очень тяжело. Высланный во Владимир, он начинает череду своих недобровольных перемещений по стране. Жить во Владимире было непросто — работы там почти не было, в возрасте четырех лет умирает старший сын. Спустя некоторое время отцу Сергию удалось перевестись в Серпуховской район, но жил он там лишь год, после чего последовал арест и новый приговор — три года концлагеря. Их отец Сергий, с детства страдавший из-за болезни позвоночника, отбывал на севере, работая лесорубом. В памяти дочери, почти не жившей вместе с отцом, остался его рассказ о том, как его за какую-то провинность охранник или бригадир приказал повесить на дереве вниз ногами.
Жена отца Сергия, Татьяна Петровна, осталась одна с четырьмя детьми. Жили они очень голодно, но помогали друзья и родственники (а после смерти мужа — бывшие прихожание). Работать приходилось, где брали, например, рабочей на фанерной фабрике, где она чуть не стала инвалидом.
Последние годы семья была вместе после возвращения отца Сергия, когда он служил в храме под Муромом. После закрытия храма служил тайно, в домовых церквях. Здесь он и был арестован в последний раз, вместе с другими священниками обвинен в участии в нелегальной церковной организации и расстрелян на Бутовском полигоне, вместе с семью священниками и монахинями. Бог не оставил его семью — Татьяну Петровну не тронули и она, работая по две смены медсестрой, смогла воспитать всех своих пятерых детей людьми порядочными и достойными. Умерла вскоре после получения в 1956 г. известия о реабилитации покойного мужа.
Книга состоит из двух, примерно равных по объему частей: собственно воспоминаний С. Сидорова, написанных им в 33-36 гг., и очерком его жизни, созданным его дочерью Верой Сергеевной Бобринской (Сидоровой) (1925-2003) в начале 1990-х гг. Текст снабжен большим количеством примечаний, значительно облегчающих его чтение.
Писал свои записки отец Сергий по памяти. Текст, по словам его дочери, сохранился не очень хорошо, утрачены отдельные фрагменты, некоторые имена даны в виде инициалов. Восстановить удалось не все.
Начинается повествование в Киеве в начале 20-х гг. и фактически не только не доведено до какого-то логического конца, но и не предлагает никакого связного рассказа. По большей части это описания встреч автора с разными священниками и монахами, заметки о посещении им разных святых мест. Написаны они хорошо, содержат много поэтических описаний природы, храмов и монастырей. Кроме воспоминаний, в приложении даны несколько очерков отца Сергия о странниках, храмах Древней Руси и проч. Фактически, это всё его рукописное наследие. На мой взгляд, вторая часть - книга дочери об отце - сильнее и интереснее записок отца Сергия, всё издание можно брать только ради этой части.
Это второе издание, дополненное несколькими очерками отца Сергия и примечаниями редактора. Впервые оно вышло еще при жизни В.С. Бобринской в 1999 г.
Хорошее оформление (твердый переплет, тонковатая офсетная бумага, две вклейки с ч/б фото). Формат чуть меньше стандартного. Тираж 3000 экз.
Рекомендую эту книгу всем интересующимся историей нашей страны в первой половине 20 в.

Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Рассматриваемая книга относится к столь любимой мной серии воспоминаний (дневников, записок). Ее автор – женщина, что не выходит за рамки сложившейся к концу 19 в. парадигмы (образованный класс России того времени включал большое количество женщин, имевших досуг и желание изложить свои мысли на бумаге и поделиться ими с окружающими), но всё же женские мемуары – это исключение, а не правило. Тем более интересно познакомится с женским взглядом на историю нашей страны на рубеже веков, причем взглядом, не ограниченным кухней, детьми и церковью.
Автор этой интересной публикации – Мария Львовна Толстая (1855-1918) - была родом из нетитулованной ветви Толстых (т.е. не графов). Но звучит всё равно эффектно: дочь Льва Толстого, богатого помещика. Получила неплохое домашнее образование. В 16 лет вышла замуж за А.А. Казем-Бека, отпрыска знатного персидского рода, сына известного востоковеда и профессора, принявшего православие. А.А. Казем-Бек сделал хорошую карьеру на госслужбе и при дворе, став под конец одним из высших чиновников Минюста и сенатором. Умер рано, немного не дожив до 50 лет, оставив вдову и двух детей.
После смерти мужа М.Л. Казем-Бек уехала из столицы, была начальницей Родионовского института благородных девиц в Казани, а потом – до 1917 г. – начальницей Екатерининского института в С. Петербурге. Умерла в 18 г., успев познакомится с «прелестями» нового режима.
М.Л. Казем-Бек с детства вела дневники, сбереженные ее дочерью, но не все. В данном издании представлен основной массив её мемуарного наследства. Публикуемый здесь дневник разделен на три части: записи 1867-69 гг. (объемом в 30 стр.), довольно пустые; записи 1890-94 гг. (260 стр.) и записи 1913-14 гг. (140 стр.). Заметок после 1914 г. не сохранилось. В архиве лежат ее неизданные воспоминания «Пролог моей жизни». Было бы интересно с ними познакомиться. Было бы не менее интересно узнать побольше о детях и внуках М.Л. Казем-Бек, чья судьба была весьма необычной (скажем, о ее дочери Прасковье, фрейлине последней императрицы, участнице Белого движения, умершей в Казани в 1943 г.).
М.Л.Казем-Бек на протяжении своей жизни встречалась с разными сановниками, придворными деятелями и церковными иерархами (даже с последним императором недолго пообщалась однажды), оставив их любопытные портреты в своих дневниках. В тексте обсуждается много разных придворных и светских событий и слухов тех лет. Довольно подробно рассказывает она о дворянском и крестьянском быте (было у Толстых поместье в Поволжье, сожженное в 1905 г. крестьянами), причем крестьянский мир показан на удивление неожиданно. Есть любопытные путевые заметки, но больше всего места уделено семье.
Семья – это дети и муж, разные домашние питомцы, о которых М.Л. пишет очень трогательно. Центром дома был Александр Александрович, любовь всей ее жизни, жизни счастливой, но оборвавшейся рано. Замечательно описан, как лучшая художественная проза, тонко и психологически верно раздел о болезни и смерти мужа от рака (1893-94 гг.), после чего дневник прерывается.
Очень любопытен подробный рассказ о возвращении М.Л. домой из Швейцарии, где она в 1914 г. проводила летний отпуск в санатории. Буквально накануне объявления войны Казем-Бек успела пересечь границу и с приключениями добраться до столицы. Заметки военного времени содержат очень здравые рассуждения о войне – верные выводы и прогнозы.
Дневники вышли с сокращениями, не оговоренными издателями, но довольно очевидными. Их немного. Так, на стр. 139 М.Л. пишет: «В городе много говорят о крахе нашего трехпроцентного займа в Париже. … Объясняют это финансовым походом на нас Берлинских и […] банкиров… Со стороны […] это не удивительно: на то они и […]!» В скобках, вполне в духе того времени, М.Л. называет этих банкиров, судя по всему, «жидами». Аналогично – на стр. 140 и 183. Несимпатично, что глубоко православная женщина и известный педагог говорит так, но замазывать эти слова в духе нынешней политкорректности просто глупо. Эта неловкая цензура вполне могла быть устранена без позора для редактора, если бы он проговорил этот факт. Но его предпочли замолчать, и вышло слишком заметно.
Отмечу неплохое оформление книги. В начале дано обстоятельное введение редактора, доктора философских наук В.А. Никитина с информацией о жизни и творчестве М.Л. Казем-Бек (несколько восторженного характера). Есть постраничные примечания, но их недостаточно. Имеется развернутый именной указатель почти на 100 стр., но он неполон (Усов, Смекалов, Селиверстов, Кривошеин, А. Демидов и др., упомянутые в тексте, в указателе отсутствуют). Есть некоторая непоследовательность в справочном аппарате. Напр., на стр. 84 впервые упоминается министр юстиции Н.А. Манассеин, есть подробная справка о нем в именном указателе, но зачем-то (и только на стр. 122) дается сноска, кто он.
Тираж 3000 экз. Увеличенный формат. Мягкий переплет. Нормальный офсет. Ч/б иллюстрации в тексте хорошего качества.
Рекомендую эту ценную и хорошо написанную книгу всем интересующимся историей нашей страны в конце 19 – начале 20 в.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Михаил Валерьевич Тимин — автор для меня совершенно неизвестный и я рад, что мое знакомство с его творчеством состоялось. Более того, его книга, наравне с «Чудом под Москвой» А. Исаева, стала одной из лучших прочитанных мною работ с начала года.
Сам себя М.В. Тимин определяет так: «исследователь истории советских ВВС в годы Великой Отечественной». Т.е. не профессиональный историк, остепененный штатный сотрудник какой-то официальной конторы, но изучающий данную тему для себя и пишущий о том, что ему интересно. Репутация у М. Тимина неоднозначная, в интернете можно найти критику в его адрес от людей, называющих его «красным историком» (?). Буду судить о трудах Тимина по тексту, с которым лично ознакомился, оценивая его качество и оформление — по содержанию пусть выскажутся более компетентные люди. Я отражу в своем отзыве основные идеи автора, изложенные им в этой книге.
Насколько я понимаю, точкой отсчета для автора стала публикация 2013 г. под названием «Истребители над Прибалтикой 22 июня 1941 года». С той поры у Тимина было множество разных интернет-материалов, и лишь сейчас они оформлись в полноценное издание, с чем автора и можно поздравить.
Это обстоятельная работа объемом в 670 стр. посвящена ОДНОМУ ДНЮ — 22.06.1941. Издание состоит из 4-х глав: первые три повествуют о группировке ВВС РККА в советской Прибалтике — размещение, состояние, боевая подготовка, планы на случай войны (в общей сложности, свыше 400 стр.). Четвертая глава — это рассказ о боевых действиях 21 июня. Так что по факту названию книги соответствует лишь треть ее содержания. Зная политику рекламщиков «Яузы», я не удивлен этому несоответствию.
В конце книги имеются приложения на 20 стр. с разными таблицами и список сокращений (неполный). Есть хорошее заключение, но введения нет вообще.
Автор поднял огромный пласт документальных сведений (отечественных и немецких), обработал и проанализировал их. Это, прежде всего, архивные данные, которые автор приводит порой целыми страницами, снабжая цитаты отсылками к источникам.
Кроме того, данное издание содержит ОГРОМНОЕ количество иллюстраций (разного качества), советских и немецких, занимающих около четверти объема книги. Есть архивные и современные карты.
Мелкий шрифт (экономящий объем) может быть не совсем удобен в чтении. ОЧЕНЬ МНОГО ОПЕЧАТОК, что у «Яузы» вновь стало настоящей проблемой. Поскольку текст дан «в авторской редакции», вина за подобный брак переадресуется автору, которому за это ставлю минус.
Эти особенности данного издания (опора на оригинальные материалы, осопоставление различных данных, использование иллюстративного ряда, в частности, карт, множество биографических справок) соответствуют стандартам современных исторических исследований и выгодно отличают его от многих других. Однако отчасти подкачало исполнение.
Концептуально позиция М.В. Тимина выглядит следующим образом. В 1938-40 гг. советские ВВС несколько раз подверглись серьезной перестройке, в частности, резко выросла их численность, для новых авиаполков требовалось больше пилотов и штурманов, качество подготовки каковых сильно упало. К 41 г. общий уровень боевой подготовки (пилотирование, бомбометание, стрельбы, использование связи) был неудовлетворителен. Это касалось и летных частей ПрибВО, хотя туда отправляли лучших летчиков.
Еще хуже была ситуация с укомплектованием этих частей самолетами — их было недостаточно, да еще и устаревших образцов. Из 1200 самолетов, имевшихся в ПрибВО, к началу 41 г. современных моделей практически не было, а ресурс остальных был практически выработан. Новые же модели и двигатели к ним были сырыми, что постоянно приводило к авариям, особенно у неопытных пилотов, ухудшая их подготовку. В апреле 41 г. было принято постановление СНК, согласно которому к концу года в ПрибВО должно было быть построено 20 аэродромов. К 1 июня степень их готовности была от 0 до 50%. Фактически половина авиаполков была из-за этого в небоеспособном состоянии. Итог: старые самолеты сдали, новые еще не все получили, последние технически несовершенны и плохо сделаны; летать на них пока не научились; кадровых летчиков отправили на создание новых авиаполков, выпускники авиашкол еще не готовы к работе.
Однако автор неоднократно указывает, что всё это не лишало наши части, возможно, главного: подготовленного комсостава и значительного количества кадровых летчиков, сумевших в невыгодных условиях принять и отчасти ослабить первый удао немцев.
Автор дает также подробную характеристику люфтваффе, нацеленных на Прибалтику (правда, в основном на вторичных — не архивных — источниках). В сравнении это невыгодно отличает наши ВВС от немецких — отмобилизованных, обученных, опытных, знающих свои цели, и имеющих качественную, проверенную, современную технику. М.В. Тимин пишет, что советские части выполнять свои задачи (оборонительные и наступательные) в общем не могли, в отличие от немцев.
В целом этот материал дает совершенно иную (для меня, темного) картину состояния ВВС РККА к началу Великой Отечественной и позволяет объяснить тяжелые потери первых месяцев войны и невысокую эффективность советской авиации.
Все эти выводы основаны на огромном фактическом материале, использованном автором и отчасти сведенным в многочисленные (на несколько стр.) таблицы. Это перегружет текст сухой цифирью, которая может быть не интересна широкому читателю, плюс превращается во введение, в несколько раз превышающее основной текст. Но зато это вооружает читателя оригинальной информацией, позволяющей ему самостоятельно оценивать ее.
В последней главе автор по часам разбирает события 22.06.41, когда шли активные встречные воздушные бои, причем он подчеркивает, что наши летчики и их непосредственные командиры вели себя вполне адекватно, в сравнении с московским начальством, приказывавшим немецких летчиков не сбивать, а… принуждать их садиться на наши аэродромы!
Весьма рекомендую это добротное исследование всем интересующимся историей Великой Отечественной войны.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть