Даже если бы Борис Васильевич Анреп ничего выдающегося не создал и просто растворился во тьме веков, он остался бы в истории русской литературы как адресат одного из лучших и пронзительнейших стихотворений Анны Ахматовой:
Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: “Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Но история и Ахматовой, и Анрепа оказалась много больше и богаче той формулировки их отношений, что принадлежит самой Ахматовой — «Семь дней любви и вечная разлука...». В жизни Ахматова и Анрепа их недолгие отношения, в которые первая вложила гораздо больше, чем он, остались лишь одним, и далеко не самым значимым эпизодом…
Борис фон Анреп родился в дворянской семье выходцев из немецких земель, выбравших в свое время службу русским царям. Отец Анрепа был известным врачом, высокопоставленным чиновников и одно время даже депутатом Госдумы. Вырос Борис преимущественно в С.Петербурге, где и получил образование в училище правоведов, однако от продолжения его в университете отказался, увлекшись искусством.
В 1908 г. уехал учиться в Париж, разочаровался в искусстве, вернулся в Питер заниматься правом, разочаровался в последнем и опять уехал за границу, где довольно скоро нашел себя и стал набирать мастерства. Личность заметная — большой, сильный, порой агрессивный — и, безусловно, талантливая, Анрен стал известен в узких кругах английских и французских интеллектуалов, художников и писателей, став там своим. Культурная и сексуальная свобода, царившие тогда в Париже (и не только) оказались весьма привлекательными, и Анреп отдал щедрую дань тем нравам. Грубоватый силач, он брал женщин нахрапом. Многим это нравилось, кто-то восхищался (особенно женщины), кто-то (в основном мужчины) завидовал. Жил одной большой семьей с женой и любовницей, родившей ему двух детей (жена приняла эту ситуацию), потом с новой женой и новой любовницей. Все это знали и активно обсуждали. Неудивительно, что личной жизни Анрепа его биограф посвятила едва ли не больше места в своей книге, чем его творчеству…
С началом Первой мировой Анреп возвращается в Россию, недолго служил в одной из гвардейских кавалеристских частей, участвовал в военных действиях, но потом постарался уехать в Англию, где работал в штабе организации английской военной помощи России. В это время познакомился с Ахматовой. В России последний раз побывал в командировках накануне Февральской и Октябрьской революций, больше не приезжал.
В середине 1920-х гг., после развода со второй женой Анреп перебрался во Францию, где и осел. Дальше было не то чтобы скучно, но вполне по-европейски буржуазно. К Анрепу пришла слава, в Европу пришла война, ахматовское «черное кольцо» пропало, они еще раз встретились, но всё это было не то.
Это легко написанная добротная беллетризованная биография и читается легко. Насколько я знаю, на английском языке это издание так и не вышло, будучи впервые выпущено сразу на русском языке в 2003 г. в С.Петербурге в издательстве «Звезда». Английская журналистка Аннабел Фарджен, жена сына Бориса Анрепа, выстроила свою книгу на большом количестве материалов, включая беседы с людьми, знавшими Анрепа (и им самим), семейными преданиями. Текст Фарджен густо насыщен разнообразными цитатами, но отсылок на источники нигде нет. На мой взгляд, автор довольно несомтрительно доверился некоторым источникам. На с. 23 говорится, что отец Анрепа, тогдашний попечитель Харьковского учебного округа, получил казенное жилище, бывший дворец, построенный Потемкиным для Екатерины II, где сохранились золотые тарелки, в края которых были вставлены бриллианты и бирюза (?). Такая же байка — и рассказ о якобы привезенном Анрепом, простым капитаном русской армии, уже после февраля 17 г. письма Николая II в.к. Михаилу Михайловичу, жившему в Лондоне с морганатической женой. Последний, троюродный брат императора, почему то ожидал в этом письме предложения занять русский престол. С какой стати тот был достаться ему, которого даже в Россию не пускали, даже представить не могу. На с.58 Анреп, уже уехавший за границу, вдруг узнает, что ему полагается жалованье, как госслужащему — якобы всем выпускникам училища правоведения автоматически присваивался титул чиновника 9-го ранга (титулярный советник). А отец Анрепа де пожаловался на эту практику государю и тот велел ее отменить! Думаю, Анреп просто дурачил свою доверчивую невестку…
Наверное, есть и другие такие ляпы. А вот чего нет, так это хоть каких-нибудь сведений о тех многочисленных знакомцах Анрепа, с которыми они общался в Европе, чьи имена нам в большинстве своем неизвестны (в виде примечаний переводчика, скажем).
Эти ученые и деятели искусств создают особый фон биографии русского художника, состоявшегося за границей, но если их образы, как и образ самого Анрепа, прописаны ярко и увлекательно, то эпоха в этой интересной книге (и какая эпоха!) оказалась не раскрыта. Анреп есть, разные события его жизни выписаны весьма колоритно, а течения жизни, общества, в которые был погружен Анреп, не чувствуется…
Отмечу очень достойное оформление: большое количество ч/б иллюстраций хорошего качества в тексте, вклейка с цветными репродукциями работ Анрепа (на меня они не произвели впечатления, хотя другие, найденные в интернете, вполне подтвердие то высокое признание, которого Анреп добился как мозаичист), но пухлая офсетная бумага. Хороший перевод Н. Жутовской. Ей же принадлежит небольшое количество примечаний, которых явно недостаточно. Списка литературы нет. В конце, в приложении, даны два литературных текста Анрепа.
Рекомендую это исследование всем интересующимся историей европейского искусства первой половины 20 в. Биография русского художника с нерусской фамилией, написанная иностранкой, выпустившей ее только в России — это любопытно.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Андрей Николаевич (в книге почему-то не указано его отчество) Зобнин — историк-краевед, занимающийся историей русского Севера, майор (или капитан 3-го ранга?) в отставке, до настоящего был известен статьями по истории освоения Арктики.
Рассматриваемая работа — это его первая и весьма солидная по замыслу и исполнению монография, описывающая события столетней давности на родине автора, Поважье - территории бассейна реки Ваги, левого притока Северной Двины.
С историей Гражданской войны дела в нашей исторической науке обстоят не особенно хорошо. И времени прошло много, и материалов разнообразных много, и идеологических пут вроде бы нет. Однако история Великой Отечественной войны у нас последнее десятилетие на подъеме, выходят отличные работы, объективно, с учетом позиций и документов обеих сторон оценивающие события тех лет. Гражданская война по-прежнему далека и непонятна. Т.е. как бы ясно, кто за что сражался, а копнешь глубже — либо общие слова, либо взгляд конца 1980 – начала 90-х гг. В принципе, причина довольно очевидна: Великая Отечественная общество скорее сплотилана, врага мы знали в лицо. Гражданская война же проложила линию фронта по душам людей, по семьям, и очевидной правоты и категоричности в оценках нет. К тому же последняя выросла из революции, а та по сей день полной и официальной отмене не подвергается, как и порожденное ею советское государство со всеми его атрибутами.
Выходом из положения может стать региональная история Гражданской войны, рассмотрение периода 1918-21 гг. на примере города/волости/уезда/губернии. Книга А.Н. Зобнина является добротным образцом такого подхода.
В центре книги стоит Шенкурский уезд Архангельской губернии, существовавший до 1929 г. Сегодня Шенкурск — это совсем небольшое городское поселение между Архангельском и Вельском, по численности входящее в последние 50 городов РФ. Если весь лес еще не вырубили, то дорубают. Больше работы особенно нет. В общем, захолустье.
Но исторически это захолустье — место интересное и вполне показательное. До Февральской революции левых здесь было мало, в основном — эсеры (правые). Рабочие и большевики практически отсутствовали, Временное правительство пользовалось уверенной поддержкой, советы и земства мирно сосуществовали.
После Октябрьского переворота постепенно стали распространяться революционные идеи крайнего (большевицкого) толка, сторонники которых довольно быстро, опираясь преимущественно на фронтовиков, взяли под свой контроль уездный исполком.
Автор в деталях показывает, что происходило между январем 18 и февралем 20 г. на этом географическом и политическом пространстве. Противоборство правых и левых тянулось довольно спокойно до лета 18 г., когда декреты центральной власти потребовали мобилизации в Красную армию. Этому посвящены первые главы книги. Противостояние приобретает максимально резкий характер после того, как в ответ на отказ подавляющего большинства депутатов уездного съезда советов поддержать эту мобилизацию большевики сначала арестовывают несогласных депутатов, а потом, опираясь на оставшееся меньшинство, проводят нужное решение (арестованных вскоре расстреливают).
И без того недовольные социально-экономической политикой большевиков крестьяне и призывники поднимают восстание. Их успеху способствует тот факт, что на Севере было довольно много воинских частей союзников (американцев, англичан, канадцев), которые официально выступают против красных и начинают с ними военные действия.
БОльшая часть книги и повествует о боях между красными частями и их противниками, представленными довольно незначительным контингентом местных добровольцев и экспедиционных частей союзников.
Хорошо видно, что массовой поддержки не получила ни одна из противоборствующих сторон, крестьяне колебались (и боялись), помогали больше продуктами. Мобилизованные же в белые отряды нередко переходили целыми подразделениями на сторону красных, убивая офицеров и обнажая фронт. Не очень охотно воевали и союзники, довольно быстро осознавшие, что стали между молотом и наковальней и участниками чужой драки. До конца бились только добровольцы, всего несколько тысяч человек.
Военные действия разобраны очень подробно, социально-экономические и политические мероприятия обеих сторон обозначены зачастую пунктиром.
Автор привлек различные источники — воспоминания, публикации СМИ тех лет, архивные документы. Кроме этого, он активно использовал иностранные данные, в частности, материалы американцев – участников оккупационного корпуса на севере России, оставивших множество почти не использованных документальных данных (воспоминания, карты, схемы, фотографии). Это позволяет рассмотреть многие события (преимущественно военные действия) с разных сторон и сопоставить факты. Правда, нет списка литературы, но все цитаты (а их великое множество) сопровождаются сносками на источники. В конце издания имеется приложение с небольшой подборкой оригиналов некоторых документов по теме. В эпилоге даны краткие справки о судьбах части военных и политических деятелей Архангельской губернии – активных участников описанных в книге событий.
Удивительно, но нет общей карты, все события подвешены в воздухе. И это при том, что в тексте имеется множество схем отдельных районов и событий (в основном военных действий). Кроме этого, издание прямо-таки переполнено разнообразными ч/б иллюстрациями (разного качества), в том числе действительно редкими и ценными, придающими этому и без того весьма детальному исследованию дополнительную глубину и конкретность. Много опечаток. Тираж 500 экз.
Написана данная работа хорошо, читается легко. Можно отметить некоторую избыточность фактического материала (особенно по военным действиям). Кроме того, кажутся лишними отдельные публицистические заявления автора с осуждениями красного террора (действительно массового и жестокого) как выбивающиеся из общего спокойно-повествовательного тона книги. Всячески рекомендую данный труд всем интересующимся историей Гражданской войны.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

В 1758-59 гг. пруссаки перехватили несколько русских военных курьеров, ехавших из столицы в действующую армию, сражавшуюся с Пруссией, и обратно, которые везли не только официальную корреспонденцию, но и десятки частных писем . Эта ценная для пруссаков находка была переведена и внимательно изучена, а впоследствие осела в немецких архивах и была забыта на целые столетия.
Данные документы интересны тем, что от той эпохи практически не сохранилось писем (да и воспоминаний немного), а оставшиеся носят, как правило, сдержанный характер, рассчитанный на то, что их могут прочитать чужие глаза (обычная практика в то время). Кроме того, имеющиеся документы середины 18 в. принадлежат в основном представителям знатных родов. Примеров же неподцензурных и очень частных писем уровня, скажем так, армейских поручиков, практически нет.
Сложность публикации и чтения этой корреспонденции заключается в том, что абсолютное большинство данных писем — документы, случайно вырванные из общего эпистолярного потока. Кто их написал, кому, о чем — часто ответов нет или они неполны. Автор-составитель этого сборника к.и.н. Д.А. Сдвижков, редактор этой серии в издательстве НЛО и научный сотрудник Германского исторического института в Москве, проделал огромную работу по прочтению, переводу, комментированию и анализу этих 100 с лишним текстов.
Их все объединяет то, что это письма с войны и о войне, написанные в большинстве своем после сложной и спорной битвы при Цорндорфе (огромные потери с обеих сторон при неочевидной победе одной из них). Служебная корреспонденция занимает меньшую их часть, основной костяк — письма сыновей, мужей, братьев, отцов своим домашним. Поклоны родственникам, ободряющие слова матерям и женам (писавшие их остались живы, хотя многие и были ранены), разные семейные дела и хлопоты, а также рассказ о быте и заботах авторов этих посланий — вот их основное содержание. Эти письма объединяет еще и то, что они дают срез относительно образованного слоя армии, а тот был невысок (70% грамотных среди пехотных офицеров действующей армии, а в гарнизонных частях — и того меньше).
Содержательно издание выглядит следующим образом: вводная часть занимает 200 стр., тексты самих писем — около 370 стр., плюс разные приложения на 100 стр. Есть вклейка с цветными иллюстрациями, включая несколько современных карт и картосхем, и ч/б иллюстрации в тексте разного качества. Кроме этого, именной и географических перечни, список сокращений, источников и литературы.
Во вводной статье (объемом с нормальную монографию, хорошую основу для докторской диссертации) Д.А. Сдвижков подробно разбирает стиль этих писем, почерк, правописание. Кроме того, он очень обстоятельно описывает события Семилетней войны, в которые были вовлечены авторы перехваченной пруссаками переписки, прежде всего битву при Цорндорфе. На основе разнообразной литературы, изученной автором (воспоминания, работы историков), на русском и иностранных языках, Д.А. Сдвижков в деталях показывает быт армии, прежде всего офицеров, их финансовые дела, вопросы веры, чести, патриотизма. Это действительно глубокое погружение в эпоху и ее частности, к чему должен быть готов читатель (естественно, не широкий).
Очень интересно было познакомиться с тем, КАК писали образованные люди середины 18 в. по-русски, когда правописание еще не установилось — сплошное аканье и проч. (см. скан стр. 234-5).
Написано это введение не без претензий (см. скан стр. 72-73), но читается с интересом. Маленький камешек в огород историка — на с. 205 уважаемый Д.А. Сдвижков ошибочно отнес кончину президента Рузвельта к апрелю 1944 г., когда на самом деле тот умер год спустя.
Уверенно рекомендую это стильно оформленное издание тиражем 1000 экз. всем интересующимся историей России и ее войн середины 18 в.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Уважаемые рецензенты дали характеристику этой основательной работе, но к сказанному ими можно добавить еще многое и по существу. Сергей Александрович Нефедов (1951-) начинал как математик, став в 1981 г. кандидатом физ.-мат. наук. Пытаясь с помощью математики найти закономерности истории, с 1980-х гг. стал заниматься демографическими циклами, первоначально на материале истории Китая. В 2007 г. защитил докторскую диссертацию по истории, посвященную применению демографических данных в социально-экономической истории России.
Т.н. неомальтузианские демографические циклы, которыми занимается С.А. Нефедов, это циклы истории, в которых периодически возникающее перенаселение приводит к голоду, что в свою очередь ведет к социальным революциям, войнам и демографическим катастрофам. Именно этот подход лег в основу данной и других работ автора по аграрной истории России в конце 19 – первой половине 20 в.
Рассматриваемый труд — это фундаментальное академическое исследование тиражем 500 экз., рассчитанное на продвинутого читателя, готового пропустить через себя огромное количество цифр и таблиц, созданных автором на основе внушительного пласта первичных материалов, прежде всего, статистических данных, архивных документов, работ отечественных историков.
Поставив перед собой задачу определить уровень жизни населения России, автор берет за основу продолжительность жизни, а последнюю, в свою очередь, основывает на уровне потребления пищи. Для этого С.А. Нефедов отталкивается от уровня сельхозпроизводства, учитывая также уровень медицинского обслуживания населения. Проведенный им статистический аналих охватывает период с 1900 по 1940 г. и два региона страны — Центрально-черноземный и Уральский, как два полюса, один с избытком населения и нехваткой сельхозяйственной земли, а другой – с противоположными характеристиками.
Работа состоит из семи глав: первая — установочная (методология, источники, литература), остальные разбиты по историческим периодам (1900-17, 1920-е, 1930-е гг.).
Автор приводит очень интересный и малоизвестный материал об экологических проблемах, которые начались в России в 1880-е гг. В европейской части России крестьяне, испытывающие острую нехватку земли в условиях постоянного роста населения, активно сводили лес, расширяя почву по запашку. Как результат, мелели и исчезали реки и водоемы, росло количество оврагов, стали регулярными неурожаи, в основном вследствие засух, вызывающих масштабный голод. Больше всего от этого страдал голодный перенаселенный центр, который и стал основной движущей силой крестьянских выступлений против помещиков и властей. Первая мировая война, по мысли С.А. Нефедова, лишь ускорила неизбежное, потому что все попытки правительства что-либо изменить были недостаточными и запоздалыми, как реформы Столыпина. Спасали лишь урожайные годы, откладывая общий взрыв.
После революции и передела земли в пользу крестьянства последние получили немного, что помогло ликвидировать лишь перенаселение и безработицу в деревне. Окончательно излишки нетрудоустроенного населения исчезли в результате форсированной индустриализации и жестокой коллективизации, полностью разрушившей прежний уклад жизни. Интересно, что справившись с крестьянской стихией, власти ничего не смогли сделать с природой — экологические кризисы в результате более интенсивного освоения земель только расширялись. На 1930-е гг. пришлись четыре больших засухи, что не дало вырасти урожайности и уровню потребления населения по сравнению со временами НЭПа, когда крестьянство жило лучше всего, обратив почти все дополнительные доходы на собственное потребление.
Рассматривая социально-экономическую историю России в первой половине 20 в., где автор предлагает много интересной информации о сельском хозяйстве страны, С.А. Нефедов параллельно рассказывает и политическую историю государства.
Хорошо и стильно оформленное издание станет ценным пополнением библиотеки тех, кому хотелось бы по-новому и более глубоко посмотреть на события конца 19 в. – 1930-е гг., обнаружить определенные закономерности, заслоненные борьбой политических партий, войнами и разными идеологическими кампаниями.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Книгу эту долго держал в отложенном (дорого!), пока наконец, благодаря одной из распродаж Лабиринта, не решился на подобное расточительство. Не жалею (особенно, когда понимаю, что владею одним из 200 экз. этого тиража).
Ю.Л. Нельская-Сидур (1940-2006) на два десятилетия пережила своего мужа, знаменитого скульптора Вадима Сидура (1924-86). При жизни она была ему верной музой, после смерти смогла сохранить его наследство и создать музей из его студии в подвале. Уже этого было бы немало для доброй памяти о ней, но Ю. Нельская несколько лет вела подробнейшие дневники, фиксирую всё, что происходило с ними в том подвале, где работал Сидур, куда приходили его друзья и коллеги. Эти дневники и составили объемистый том (почти 1100 стр.), который я купил и прочитал. В 1973 г. Ю. Нельская из-за опасения перед КГБ решила свои записки прекратить, а жаль.
Но и записанного оказалось достаточно, чтобы сделать почти поденный снимок той эпохи, когда уходящая оттепель уверенно сменилась застоем.
Дневники Ю. Нельской-Сидур, несколько лет работавшей учителем французского языка (и хорошим учителем), где в школьном театре были поставлены две написанные пьесы, это одновременно рассказ о повседневной жизни Сидура и его родственников, друзей, коллег, и о его работе. Творчество Сидура его жена принципиально не оценивает, уделяя гораздо больше места быту, чем сегодня ее записи и ценны (это, кстати, хорошо понимал ее муж). Страницы об отношениях с друзьями-скульптурами, соседкой по коммуналке и проч. читаются как хорошая беллетристика.
В гости к Сидурам постоянно ходят чехи, югославы, французы, поляки, англичане и прочие шведы, а также актеры, режиссеры, художники. Сидур лепит, его жена дает уроки, к ним заглядывают самые разные люди, а на фоне этого идет борьба против «пражской весны», против Солженицина, вокруг реабилитации Сталина.
Дневники Ю. Нельской-Сидур — это подробное описание пяти лет из жизни столичной творческой интеллигенции, среди которых множество имен первого ряда. Интересно, что никакого преклонения перед ними и многими другими у Сидуров нет (а это Окуджава, Слуцкий, Тарковский, Э. Неизвестный, Евтушенко и др.).
Очень интересны портреты близких знакомых Сидуров: Ю. Левитанского, Ю. Мориц, Э. Лимонова, Н. Мандельштам. Точные зарисовки, емкие характеристики — если В. Сидур умел лепить, то его жена умела писать. Да, она пристрастна, пишет порой очень резко, меняет свои взгляды на людей, но когда текст кончился, было жаль расстаться с теми, кто населял его.
Есть небольшие пробелы в записях, обычно однодневные, иногда на несколько месяцев, вызванные смертью близких. В 1971 г. в жизни Сидуров появляется мальчик Миша, ученик Юлии, ставший членом их семьи. Общение с ним и рассуждения о нем постепенно занимают все больше места в дневниках Ю. Нельской, что придало им некоторый психологизм (они его стали считать своим сыном, благо своих детей не было), но отчасти лишило их ценности исторического документа.
В общем, полноценная, интересная жизнь двух интересных и талантливых людей. Никаких жалоб на людей и «обстоятельства», рефрен один — только не мешайте работать. Прекрасная картина нашей жизни в конце 1960 – начале 70-х гг. от добросовестного свидетеля-очевидца.
Это второе издание, первое вышло в 2015 г.
Есть многочисленные иллюстрации в тексте, множество постраничных примечаний от составителя В. Воловникова (ученика Ю. Нельской!), именной указатель. Нет корректора, отсюда большое количество опечаток.
Осторожно рекомендую всем интересующимся историей нашей страны в 60-70-е гг.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть