Буду краток: книжка вышла хорошая, читать ее надо.
Я вообще думаю, что рецензии должны быть лаконичными. Например: «Да».
Или «Нет».
Конечно, такой отзыв может быть ценен только из уст авторитетного человека.
Поэтому разверну свою характеристику этой книги.
Кто же ее автор, Григорий Яковлевич Аронсон (1887-1968)? Был он родом из почтенной еврейской семьи (папа бухгалтер, как-то устроившийся в столице, несмотря на черту оседлости, да еще при Александре III). Вполне традиционно для еврейских юношей тех лет, он выбрал не папину скучную, но верную стезю (хотя, стань он таким же бухгалтером, прожил бы до 80 лет?), а путь бунтаря-революционера. Посему как социал-демократ (меньшевик) довольно рано отведал тюремной баланды. Но занимался Аронсон скорее просветительством, а не свержением царя, посвятив себя просвещению еврейского населения, в чем добился успеха и известности. Жил в Минске, большевисткий переворот не принял, но думал, что можно будет и дальше бороться за общепролетарское дело, в чем жестоко ошибся — большевикам такие конкукренты были не нужны, и уже летом 18 г. Аронсон был арестован ВЧК, попал в Бутырку, но хлопотами товарищей вскоре освобожден на поруки. До 21 г. его не трогали, а накануне Кронштадского мятежа вновь забрали, и он почти год мотался между Москвой и Орлом, пройдя одиночку и голодовки.
С началом нэпа большевики его, не желавшего идти на уступки новой власти, решили выслать. В начале 22 г. Аронсон через Ригу проследовал в Берлин, оттуда в Париж, а с 1940 г. – в Нью-Йорк, где и скончался.
Много видел, о многом рассказал. В частности, в 1929 г. в Берлине вышла его книга «На заре красного террора», которую «Кучково поле» и предложило читателям. Это действительно хорошо написанная книга, повествующая о пребывании Аронсона в советских тюрьмах в 1918-22 гг. Лучше всего Аронсон пишет о том, что знает, слухов почти не передает, поэтому впечатление его книжка оставляет сильное. Конечно, жизнь социалиста, особенно меньшевика на заре советской власти была не сахар, но всё же это не сравнить с другими категорями советских заключенных. Среди большевиков у них было много товарищей, заступников, западные социалисты за них хлопотали. «Политики» сидели в отдельных корпусах, с уголовниками не смешивались, чекисты с ним обходились гораздо более вежливо и шли на разные уступки, о чем Аронсон подробно рассказывает. Это всяких там графьев и золотопогонников к стенке ставили без всяких церемоний. Так что тюремный опыт Аронсона весьма интересн, хоть и не ужасен, о чем могут поведать многие другие узники тех лет (а еще больше никогда поведать не смогут).
Были у него еще три любопытных мемуара: «Революционная юность. Воспоминания. 1903—1917» (1961), «Россия накануне революции» (1962) и «Россия в эпоху революции: Исторические этюды и мемуары» (1966). Все они вышли в Нью-Йорке. Почему их не переиздало «Кучково поле», не знаю.
С точки зрения оформления издание получилось не очень: небольшое предисловие историка Д.Зелова, ни примечаний (а они нужны), ни иллюстраций. В конце в виде приложения Аронсон дал фрагменты из знаменитой «Красной книги ВЧК», тогда запретной, а в наше время неоднократно изданной.
Рекомендую как добротный образец мемуарной прозы об одной из сторон революции и Гражданской войны.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Авторы этой книги — Михаил Юрьевич Литвинов, канд. юр. наук, и Михаил Юрьевич Крысин (интересно, по какому принципу они стали соавторами?), доцент кафедры иностранных языков Пензенского госуниверситета архитектуры и строительства, канд. ист. наук — оба уже не новички в данной теме. Они опубликовали не одну работу по истории Прибалтики в 1930-40-е гг. (в частности, у М.Ю. Крысина вышли три монографии: «Прибалтика между Гитлером и Сталиным. 1939-45» (2004), «Латышский легион СС: вчера и сегодня» (2006 г.) и «Прибалтийский фашизм. История и современность» (2007)), так что их совместное обращение к рассматриваемой теме достаточно органично. Другое дело, насколько им удалось раскрыть эту тему.
Понятно, что материала для новой работы у соавторов было уже вполне достаточно. Не берусь говорить с полной уверенностью, но часть прежних работ М.Ю. Крысина легла в основу его очередного труда.
О чем он? Данное исследование состоит из пяти неравномерных глав. Первая, объемом в 40 стр., содержит общую характеристику Латвии в 1918-41 гг.; вторая, объемом чуть менее 80 стр., рассказывает о деятельности германских спецслужб в Латвии накануне Великой Отечественной войны (1940-41 гг.). Третья, самая объемная, повествует о работе последних в оккупированной Латвии (1941-44 гг.). Четвертая, на протяжении 60 стр. описывает Курляндский котел (1944-45 гг.). Наконец, пятая, завершающая, объемом в 75 стр., говорит о латышских «лесных братьях» в период с 1945 по 1956 г. Т.е. большая часть книги — действительно о периоде Второй мировой войны, как заявлено в названии (поскольку в качестве контрагентов латышских националистов там указаны немцы).
Материал внутри книги излагается хронологически и тематически – по организациям нацистов и националистов.
Это вполне научная работа — с введением и заключением, примечаниями (на 120 стр.). Списка литературы, правда, нет. Нет и карты, что неудобно. Есть вклейка с ч/б фото разного качества и разной степени известности.
С точки зрения научного аппарата у меня есть ряд претензий. Часть объяснений в тексте (Пернонкруст, айзсарги и др.) повторяется в примечаниях. В целом по книге идет бесконечное повторение тех или иных терминов, организаций и их названий (возможно, здесь помог бы список сокращений, который отсутствует). Есть просто повторы текста – см. стр. 170 и 177.
Авторы, как мне представляется, стоят на позициях советской историографии (и даже идеологии), в частности, нисколько не подвергая сомнению старый (еще сталинский) тезис о законности и добровольности присоединения прибалтийских государств к СССР в 1940 г., лишь отмечая отдельные проблемы с этим присоединением. Эта идеологическая вторичность рассматриваемого исследования, его концептуальная заданность сказывается, естественно, и на отборе литературы и оценке фактов, разбираемых в книге Михаилов Юрьевичей.
Отмечу, что труд их основан на мощной источниковой базе, но подавляющее большинство этих источников составляют открытые русскоязычные документы. Архивных материалов, латышских и немецких данных, не так много, что несколько сужает ценность и полноту работы авторов, делая ее довольно односторонней.
В частности, значительная масса информации об антисоветских организациях в Латвии была получена в результате оперативной работы НКВД и основана на соответствующих публикациях, что накладывает известные ограничения на эти источники с точки зрения их объективности, но никаких комментариев авторы не приводят, воспринимая их без каких-либо сомнений.
Помимо этой отобранности используемых в издании материалов, даже и те, которые цитируются, не всегда сопровождаются ссылками, что затрудняет понимание происхождения цитаты.
Как безусловный плюс отмечу тот факт, что авторы приводят подробные биографических данные о различных рассматриваемых в книге персонажах.
Изложение ведется суховатым языком и будет, думается, не очень интересно широкой публике, рекомендовать которой я эту работу не буду. Данная книга рассчитана на специалистов, историков, публицистов, да еще и стоящих на идеологически близких авторам позициях. Как исследование определенной проблемы периода Второй мировой войны, рассматриваемое издание в полном объеме оригинальным не назовешь. Что касается послевоенного десятилетия, то я ждал больше фактического материала.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Иероним Иеронимович Ясинский (1850-1931) относится к числу тех когда-то многочисленных писателей-разночинцев или «писателей-демократов», каковые во второй половине 19 – первой четверти 20 в. заполняли своими творениями страницы не менее многочисленных газет и журналов, публиковали собрания сочинений, считались уважаемыми и авторитетными людьми (впрочем, только для самой «прогрессивной» публики). Писали они о «правде жизни», об «униженных и оскорбленных», провозглашали и звали «зарю будущего мира» - мира нового, справедливого. Жили они в массе своей бедно, болели, много пили, творили в спешке. Их человеческий и литературный век был не очень долог. Почти все они сегодня забыты -- и, увы, вполне заслуженно.
Почему? Из-за отсутствия полноценной политической жизни в тогдашней России творения их частенько носили публицистический характер, а сами они были скорее журналистами, а не беллетристами. Плоские образы, прямолинейные идеи, обличительный пафос, партийность (как называли раньше ангажированность) сокращали срок жизни их произведений. Сегодня многое из созданного (и популярного!) тогда воспринимается как скучное и, честно, не очень-то хорошо написанное. Редко что из трудов этих литераторов пережило их эпоху и достойно внимания широкого читателя.
В основном последнее относится к неким итоговым вещам, прежде всего – к воспоминаниям.
И.И. Ясинский и его воспоминания «Роман моей жизни» подпадает под эту категорию. Особый интерес придает его книге тот факт, что Ясинский несколько раз на протяжении своей длинной и богатой событиями жизни менял свое кредо и переходил из одного лагеря в другой.
Сын польского помещика, сосланного за участие в восстании 1831 г., он рано посвятил себя журналистике. Печатаясь изначально в киевских изданиях, он постепенно от стихов, очерков и научных заметок либерально-демократического характера перешел к рассказам и повестям. Его творчество поддерживает Салтыков-Щедрин, печатая в своем журнале. Однако Ясинскомустало тесно в этих рамках, он начинает увлекаться т.н. «чистым искусством», без всяких там «тенденций». Его печатают уже все больше в столицах – а пишет он много, в том числе и «патриотические», а потом и просто контрреволюционные романы.
В конце 1890-х гг. Ясинский становится редактором различных журналов, печатая других и продолжая печататься сам. Несмотря на возраст, отдает дань новомодному символизму.
В 1917 г., лишившись привычного образа жизни, Ясинский не теряется, а переходит на сторону победителей, выступает с лекциями, пишет, редактирует, учит молодежь – и всё в новом, пролетарском духе. В 1918 г. даже вступает в партию большевиков. Незадолго до смерти (в 1926 г.) завершает и печатает свои воспоминания, правда, в сильно сокращенном виде.
Вот такая биография – от Николая I до Сталина через Николая II, от Белинского и Гоголя через Толстого, Достоевского и Чехова до Пролеткульта.
Современники, понятно, Ясинского не любили. Он их тоже. Этому способствовало то, что прототипами героев Ясинского часто становились литераторы, которых он зло и вульгарно, без соблюдения должной литературной меры, пародировал.
Таких, как Ясинский, во время Смуты называли «перелетами». Его считали человеком бесчестным, ренегатом, лицемером, меняющим убеждения как перчатки, не верящим ни во что, и стремящимся лишь к известности и превыше всего ценящим «уменье привлечь толпу». Не отрицая литературного таланта, видели в нем прежде всего беспринципность. Вот, напр., как назывались рецензии на его мемуары, вышедшие, понятно, в эмигрантских журналах: «Роман лицемера», «Непочтенные седины» и проч.
Издательство НЛО решило выпустить не только оригинальный текст воспоминаний Ясинского, но добавить к ним разные его автобиографические и мемуарные материалы. Издание получилось качественным и дает возможность составить представление о личности и творчестве этого небезынтересного, но забытого писателя.
Если говорить о ценности «Романа о жизни» Ясинского как памятника истории, то преувеличивать его не стоит – это прежде всего произведение литературы. Автор очень обстоятельной вводной статьи о Ясинском Лео Пильд подробно описывает, как своеобразно обходился Ясинский в своих воспоминаниях с фактами, переписывая не только свои более ранние мемуарные очерки, но и трактуя происходившее в угоду обстоятельствам. Но читается итоговый труд Ясинского интересно – написано эффектно, убедительно, образно.
Любопытны воспоминания Ясинского не только историкам литературы – а ведь кого только тот не знал: Гаршин, Короленко, Тургенев, Гончаров, Надсон, Лесков, Чехов, Л. Андреев! Многое в записках Ясинского пригодится для понимания литературного мира и быта России последней четверти 19 – первой четверти 20 в.
Рассматриваемое издание состоит из двух томов. Первый том включает вводную статью Л. Пильда (объемом в 40 стр.) и собственно «Роман моей жизни» (объемом в 670 стр.). Второй том идет как дополнение к первому, предлагая три приложения: мемуарные очерки Ясинского на 130 стр., его же автобиографические материалы на 50 стр., и шесть рецензий на воспоминания Ясинского (объемов в 25 стр.). Кроме этого, второй том содержит комментарии ко всем текстам Ясинского (объемом в 210 стр.) и два указателя – именной и периодических изданий. В каждом томе есть по вклейке с иллюстрациями.
Рекомендую это отличное издание всем интересующимся историей нашей страны и литературы в самый ее лучший период, понимая, что такое массивный труд (как и его цена) может многих оттолкнуть.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Автор этой небольшой книжки, Геннадий Федорович Токарев (1913-2001), прожил непростую, как весь 20 век, жизнь. Полуголодное детство и юность, учеба в строительном техникуме, работа на разных должностях. В конце 1930-х гг. отслужил срочную на Дальнем Востоке. К моменту призыва в армию он был уже довольно зрелым человеком, имел семью.
Как у многих его сверстников, война стала самым ярким и значимым событием его жизни. Первоначально отправленный в строительные (по специальности) части, попал в пехотное училище, после сокращенного обучения летом 42 г. едет на фронт, лейтенантом. Участвовал в Сталинградской битве. Затем были бои на Курской дуге, форсирование Днепра, тяжелое ранение, сложное лечение, инвалидность. Было и несколько боевых орденов. Обо всем этом гвардии старший лейтенант Токарев рассказал в своих воспоминаниях, которые он стал писать, когда родился внук. Вспоминалось разное, написал откровенно. Получился хороший текст, выпущенный новосибирским издательством «Свиньин и сыновья» тиражем в 3000 экз., который так и не разошелся почти за 15 лет.
Твердый переплет. Формат — чуть больше паспорта. Иллюстраций нет. Есть странноватые опечатки (666 армия на с. 100) и проч.
Рекомендую всем интересующимся историей Великой Отечественной.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

С. Михеенков и правда проделал большую работу. На протяжении 30 лет он взял интервью у 30 участников Великой Отечественной войны, представителей самых различных родов войск – связиста, автоматчика, артиллериста, танкиста, стрелка на ИЛ-2, водителя, минометчика, командира бомбардировщика, военфельдшера, морского пехотинца, партизана, сапера, кавалериста. Из их рассказов он выбрал самые яркие, на его взгляд, эпизоды, и выстроил их хронологически – от 22 июня 1941 г. до мая 1945. Получилась цепь монологов, коротких историй, которые рассказывает Солдат. И правда, герои этих историй – простые солдаты, сержанты, лейтенанты. У них не было больших звезд ни на погонах, ни на груди. Но все они были Героями, хотя никто себя таковым и не считал.
Вот один вспоминает о первом своем бое. Лето 1941. Штыковая. Сошлись наши и немцы. Выбрал себе противника. Немец удара не ждал, карабин свой выронил. Штык вошел легко, легче, чем в манекен на полигоне, у немца только ранец за спиной подпрыгнул. Тот за винтовку схватился, держит и не падает, еле вырвал. Комбат, что солдат в штыковую повел, шестерых заколол.
Бывало, и в плен попадали. Фашисты, правда, разные были. Один конвоир – пожилой австриец. Немцев, видно, не любил. Остановился как-то у группы наших солдат, спрашивает у новенького: "Где воевал?" – "Под Москвой". А он знает, что наши там много немцев побили. "О-о! Гут!", - говорит. "Сколько немецких солдат убил?" – "Да сорок, пожалуй, будет", - на пальцах показываю. Тот не верит. "Кем был на фронте?" – "Пулеметчиком. Такой большой машинненгевер…" – "О-о! Ты хороший солдат!" И несколько сигарет дал.
На войне вообще необыкновенные вещи случались. Пошли как-то наши бойцы в разведку. Дело было под Вязьмой. Мы – с одной стороны Варшавского шоссе, немцы – с другой. У них пулеметы замаскированные. Предыдущая разведка на них нарвалась. Дождались бойцы рассвета – и бегом через Варшавку. А с той стороны – такая же группа немцев к нам бежит. Мы – назад, в траншею, немцы – тоже, но один заметался и с перепугу к нам прыгнул. Лежит ни живой ни мертвый. Ребята его тумаками, к своим выпихивают, тот как кинулся через дорогу, да с криком! Наши засмеялись все разом. Слышим, и немцы через дорогу гогочут. Однако, надо расходиться. Один немец встал, автомат за спину закинул, кричит: "Иван, ты – правее, я – левее!" И правда, зашумели, поползли левее. Мы подождали и пошли правее. Не обманул немец, пулемета там не оказалось.
Отличная книга – честная, хорошо написанная. Настоящий подарок всем интересующимся историей ВОв. Скрыть